Художники, бедная леди,
Разговаривают о запрете.
Мы давно с тобой уже не дети,
Мы давно с тобой уже не дети.
Я не стану тебе самым-самым,
Ни Ромео, ни Герой романа.
Я такой же, как и ты, упрямый,
Но тебя сегодня так же мало.
Стану другим, если ты со мной.
Все кричат,
парень,
будь собой,
Подливаешь яд,
и сердца горят.
Ты песок любви до конца отснят.
Это самое страшное дело,
Полюбить то, что давно сгорело,
Полюбить холодное тело.
Одиннадцать ровно минут,
алло,
Нас с тобой здесь не найдут,
алло.
Пусть все кричат,
а мы здесь,
иоу,
Прячемся среди камней вдвоем.
Я раздеваю тебя,
алло, Нет, не смотри мне в глаза, иоу.
Перед тобой я исхожий вонь,
Я открываю глаза,
и тусун.
Глаза, и тусун.
Глаза, и тусун.
Художники, бедная леди,
Разговаривают о запрете.
Разлетается во всех мосмети,
А любовь, в которой нет трагедии,
Ты уйдешь сегодня без ответа.
Буду ждать тебя, но нет привета.
Я сегодня,
как всегда,
один,
В своей темноте и среди картин.
Каждый день я тебя ищу, Каждый день я тебе пишу.
Рифмами, красками, Минуты ведь были прекрасными.
Это самое страшное дело,
Полюбить то, что давно сгорело,
Полюбить холодное тело.
Одиннадцать ровно минут,
алло,
Нас с тобой здесь не найдут,
алло.
Пусть все кричат,
а мы здесь,
иоу,
Прячемся среди камней вдвоем.
Я раздеваю тебя,
алло, Нет, не смотри мне в глаза, иоу.
Перед тобой я исхожий вонь,
Я открываю глаза,
и тусун.
Одиннадцать ровно минут,
Нас с тобой здесь не найдут,
Пусть все кричат, а мы здесь,
Прячемся среди камней вдвоем.
Я раздеваю тебя,
алло,
Нет,
не смотри мне в глаза,
иоу.