Да, да, да-да-да, да, да.
Да сколько можно там?
И что для этого нужно?
Нас там надоело!
Там просто веришь, чему хотелось бы играть.
Врёшь сам себе за дрянь.
Рвёшь на базухе парень рубашка.
Грудь на распашку подубила.
С тылу по затылу тинула.
Врасплох валит с ног.
Растяжни осторожно.
Расставленные вдоль порожка.
Молишься, а веришь чёрным кошкам.
Да сколько можно?
И что для этого нужно?
Вот они мои дей, бро.
Досчитай до уста.
Выдавай аванс на масса.
Эти дяди любят пластику ниже класса.
Изувеченные стены и каркасы.
Закажи им сажи на шатыря на вати.
Братьям их выносят из этих палат на тебе.
Они терпят за тебя, за меня.
Там на улице братан им рубят лица.
Раскалённые пруты — это методы.
У карты пиночета рубят мачетами.
Исток жестокости, звонкостей, новостей.
Допустим, изменение среды — фива.
Пропагандируют другие приваты.
Поэтому невидимы, невидимы.
Размыты следы, дым до заводы.
Всегда есть кто-то, кто повторяет доту.
А кто-то мразью.
Чё мы хуёвые пацаны, разве?
Почему не бывает всё и сразу?
Раз на раз тебе приходится.
Давно так ходит.
А желание не сбудется.
По кассам не приложишься.
Сил уходит охуенно.
И без того на всякие дела мы посторонние.
Для кого?
Для тех, кто масло шьёт широку разину в рот.
Да вы нормальные все, только я урод.
И ты не платне, потому что я не вышел рожей.
Не такой же сладкий.
Тебя, блядь, не похожий.
Какой-нибудь прохожий тебе когда-нибудь поможет.
А я найду и заберу, потому что нужно тоже.
И не худесть больше, нажимая на старое.
Я не гидал, а лишь слежу за своим базаром.
Здесь много таких блуждающих на дне мира.
Лишь волков, сука, не вылазить с артера.
В моей квартире фир по-прежнему лишь для своих.
Не для таких, как ты, сучих.
Движение огнилых на словах толстой.
Я на деле хуй простой.
Посторонним на районе анбас.
Вот и спрос большой.