Все,
что было таким,
уже таким не сдавалось.
Я стоял на земле,
думал, почему так случилось.
И вокруг огонь,
а думки лишь за ней.
Я бы хотел, но нет,
чтобы ты видела, где я.
Так и заглянули педо-блески затворек,
Лежит на поле, и никто не знает, кто он.
Чудо поможет, чудо лишит помирать,
Думает про то, как будет жить его мать.
А дальше, кто-то отрекает медали,
А ты лежишь на земле,
не выяснил,
твои руки в крови.
Не верю сам,
то сон, то нет.
Не верю сам,
не верю сам,
не верю сам, то сон, то нет.
Не верю сам, не верю сам.
Не верю сам,
не верю сам.
Он лежал на узбеке,
его накрывал витчей.
Он хотел доказать,
что никого не хуже.
И это свидетельствует, что он был лучше других.
Он был лучше,
получается,
он был лучше всех.
Но это не осветит его стежку,
Идя за голосом,
который услышит впервые.
Он поможет вам,
брат,
также встать,
А где-то далеко,
тихо плачет его мать.
А дальше,
кто-то отрекает медали,
Берет свою любимую и везет ее на пальм.
А ты лежишь на земле,
не выяснил,
твои руки в крови.
И не верю сам,
то сон, то нет,
Не верю сам,
не верю сам,
не
верю сам,
то сон, то нет.
Не лилю сам,
не лилю сам.