Всю зиму прожила ласточка в подземной галерее, а
дюймовочка ухаживала за ней, кормила и поила ее.
Ни кроту,
ни полевой мыши она не сказала об этом ни
слова, ведь оба они совсем не любили птиц.
Когда настала весна и пригрела солнышко,
дюймовочка открыла
то окошко,
которое проделал в потолке крот,
и теплый
солнечный луч проскользнул под землю.
Дюймовочка простилась с девочкой,
расправила крылышки,
но прежде чем вылететь,
спросила,
не хочет ли дюймовочка
выбраться вместе с ней на волю.
Пусть сядет к ней на спину,
и они полетят в зеленый
лес.
Но дюймовочке было жалко бросить старую полевую
мышь.
Она знала,
что старушке будет очень,
очень скучно
без нее.
«Нет,
мне нельзя!»
сказала она, вздыхая.
«Ну что ж, прощай, прощай, милая девочка!»
Прощебетала ласточка.
Дюймовочка долго глядела ей вслед,
и слезы капали у нее из глаз.
Ей тоже
хотелось на простор,
да и грустно было расставаться с ласточкой.
«Твивить! Твивить!»
— крикнула в последний раз ласточка,
и скрылась в зеленом лесу.
А дюймовочка осталась в мышинной
норе.
С каждым днем ей жилось все хуже, все скучнее.
Старая мышь не позволяла ей уходить далеко от дома,
а поле вокруг норки заросло высокими толстыми колосьями,
и казалось дюймовочке дремучим лесом.
И вот
однажды старуха-мышь сказала дюймовочке.
«Наш сосед,
старый крот,
приходил свататься к тебе.
Теперь
тебе нужно готовить приданное.
Ты выходишь замуж за важную особу,
и надо,
чтобы у тебя всего было вдоволь».
И дюймовочке пришлось по целым дням прясть пряжу.
Старуха-мышь наняла четырех пауков.
Они днем и ночью сидели по углам мышинной
норки и втихомолку делали свое дело,
ткали разные ткани и плили кружева из самой тонкой паутины.
А слепой крот приходил каждый вечер в гости и болтал о том,
что скоро лету будет конец,
солнце перестанет палить землю,
и она снова сделается мягкой и рыхлой.
Вот тогда-то они сыграют свадьбу.
Но дюймовочка все грустила и плакала.
Она совсем не хотела выходить замуж,
да еще за толстого,
слепого крота.
Каждое утро на восходе солнца и каждый
вечер на закате дюймовочка выходила на порог
мышинной норки.
Иногда веселый ветерок раздвигал верхушки колосьев,
и девочке удавалось увидеть
кусочек голубого неба.
«Как светло!
Как хорошо тут на воле!» — думала дюймовочка,
и все вспоминала о ласточке.
Ей очень хотелось бы повидаться с птичкой,
но ласточка не показывалась
над полем.
Должно быть,
она велась и носилась далеко-далеко там,
в зеленом лесу,
над голубой рекой.
И вот наступила осень.
Приданное для дюймовочки было готово.
«Через четыре недели твоя свадьба
— сказала дюймовочке полевая мышь.
Но дюймовочка заплакала и ответила,
что не хочет выходить замуж за скучного крота.
Старуха-мышь рассердилась.
— Пустяки! — сказала она.
— Не упрямся,
а то попробуешь моих зубов.
Чем тебе крот-немув?
Одна фуба чего стоит.
У самого короля нет такой фубы,
да и в погребах у него не пусто.
Благодари
судьбу за такого мува
!» Наконец, настал день свадьбы,
и крот пришел за своей невестой.
Значит, ей все-таки придется
идти с ним в его темную нору,
жить там глубоко-глубоко
под землей и никогда не видеть ни белого света,
ни ясного
солнышка,
ведь крот их терпеть не может.
А бедной дюймовочке было так тяжело распроститься
навсегда с высоким небом и красным солнышком.
У полевой мыши она могла хоть издали с порога норки любоваться ими.
И вот она вышла взглянуть на
белый свет в последний раз.
Хлеб был уже убран с поля,
и опять из земли торчали одни голые засохшие
стебли.
Девочка отошла подальше от мышиной норки и протянула к солнцу руки.
«Прощай, солнышко!
Прощай!» Потом она увидела маленький красный цветочек,
обняла его и сказала.
«Милый цветочек,
если увидишь ласточку,
передай ей поклон от дюймовочки! Твивить! Твивить!»
Вдруг раздалось у нее над головой.
Дюймовочка подняла голову и увидела ласточку,
которая пролетала над полем.
Ласточка тоже увидела девочку и очень обрадовалась.
Она
опустилась на землю,
и дюймовочка,
плача,
рассказала своей подруге,
как ей не хочется выходить
замуж за старого угрюмого крота и жить с ним глубоко под землей,
куда никогда не заглядывает солнце.
«Уже наступает холодная зима»,
— сказала ласточка,
— «и я улетаю далеко-далеко в далекие страны.
Хочешь лететь со мной?
Садись ко мне на спину,
только привяжи себя покрепче поясом,
и мы улетим с тобой от гадкого крота.
Улетим далеко за синие моря,
в теплые края,
где солнышко
светит ярче,
где стоит вечное лето и всегда цветут цветы.
Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь
спасла мне жизнь,
когда я замерзала в темной холодной яме
?» «Да! Да, я полечу с тобой!»
Она села ласточке на спину и крепко привязала
себя поясом к самому большому и крепкому перу.
Ласточка стрелой взвелась к небу и полетела над темными лесами,
над синими морями и высокими горами,
покрытыми снегом.
Тут было очень холодно,
и дюймовочка вся зарылась
в теплые перья ласточки и высунула только голову,
чтобы любоваться прекрасными местами,
над которыми они пролетали.
Вот, наконец,
теплые края.
Солнце сияло тут гораздо ярче,
чем у нас, небо было выше,
а вдоль изгородей вился кудрявый зеленый виноград.
В рощах поспевали
апельсины и лимоны,
а по дорожкам бегали веселые дети и ловили больших пестрых бабочек.
Но
ласточка летела дальше и дальше.
На берегу прозрачного голубого озера посреди раскидистых
деревьев стоял старинный белый мраморный дворец.
Виноградные лозы обвивали его высокие колонны,
а наверху под крышей лепились птичьи гнезда.
В одном из них и жила
ласточка.
«Вот мой дом», — сказала она,
— «а ты выбери себе самый красивый цветок.
Я посажу тебя в его чашечку,
и ты отлично заживешь».
Двеимомочка обрадовалась и от радости захлопала в ладоши.
Внизу в траве лежал кусок белого мрамора.
Это свалилась верхушка одной колонны и разбилось на три части.
Между мраморными обломками росли крупные
белые как снег цветы.
Ласточка спустилась и посадила девочку на широкий лепесток.
Но что за чудо!
В чашечке цветка оказался маленький человечек,
такой светлый и прозрачный,
словно он был из хрусталя или утренней росы.
За плечами у него дрожали легкие крылышки,
а на голове блестела маленькая золотая корона,
а ростом он был не больше нашей деимовочки.
Это был
король эльфов.
Когда ласточка подлетела к цветку,
эльф не на шутку перепугался,
ведь он был такой маленький,
а ласточка такая большая.
Зато как же он обрадовался,
когда ласточка улетела,
оставив в цветке дюймовочку.
Никогда еще он не видел такой красивой девочки,
одного с ним роста.
Он низко поклонился ей и спросил,
как ее зовут.
Дюймовочка!
Милая дюймовочка,
согласна ли ты быть моей женой,
королевой цветов?
Дюймовочка поглядела на красивого эльфа.
Ах,
он был совсем не похож на глупого,
грязного сынка
старой жабы и на слепого крота в бархатной шубе.
И она сразу согласилась.
Тогда из каждого цветка,
перегоняя друг друга,
вылетели эльфы.
Они окружили дюймовочку и одарили ее чудесными подарками.
Но больше всех других подарков понравились дюймовочке крылья.
Пара прозрачных легких крылышек,
совсем как у стрекозы.
Их привязали дюймовочке за плечами,
и она тоже могла теперь летать
с цветка на цветок.
Тот-то была радость.
Себя больше не будут звать дюймовочкой.
У нас эльфов другие имена,
сказал дюймовочке король.
Мы будем называть тебя Марьей.
И все эльфы закружились над цветами в веселом хороводе,
сами легкие и яркие,
как лепестки цветов.
А ласточка сидела наверху в своем гнезде и распевала песни,
как умела.
Всю теплую зиму эльфы плясали под ее песни.
А когда в холодные страны пришла весна,
ласточка стала собираться на родину.
«Прощай! Прощай!» – прощебетала она своей маленькой
подруге и полетела через моря,
горы и леса домой,
в Данию.
Там у нее было маленькое гнездышко,
как раз над окном человека,
который умел хорошо рассказывать сказки.
Ласточка рассказала ему про дюймовочку,
а от него и мы узнали эту историю.