Каждый год есть в июне такая пора,
Пусть не слышно ни взрыва,
ни свиста металла.
Я тогда просыпаюсь в четыре утра,
Чтобы черная сила расплох не застала.
За окном в нем на стерке с иголочки клев,
Но за стайкой берез,
за плодочком рябины
Мне все чудятся первые крики и снов.
Первой матери плачь по убитому сыну,
Мне все чудятся первые крики и снов.
Первой матери плачь по убитому сыну,
Сколько лет от той боли
в груди не унять,
Не забыть истекающей кровью планеты,
Как мне хочется мир по тревоге поднять,
Сохранить тех, кто пал,
не дожив до рассвета.
Сохранить тех, кто пал,
не дожив до рассвета.
Пусть тражекторов мощных ударят ножи,
И чужой самолет
над синими камень хрустнет.
Проснутся солдаты
за его рубежи,
И врага на разимую землю не пустят.
Сколько лет о юн,
все как прежде горяч,
Обелиски хранят
нашей славой дорогу,
Где он был, как погиб безымянный трубач,
Что тогда протрубил боевую тревогу.
Где он был,
как погиб
безымянный трубач,
Что тогда протрубил боевую тревогу.