Каждый год есть в июне такая пора,
Пусть не слышно ни взрыва,
ни свиста металла,
Я тогда просыпаюсь в четыре утра,
Чтобы черная сила расплох не застала,
Я тогда просыпаюсь в четыре утра,
Чтобы черная сила расплох не застала,
За окном в нем на стерке с иголочки клет,
Но за стайкой берез,
за платочком рябины
Мне все чудятся первые крики и сном.
Первой матери плачь по убитому сыну,
Мне все чудятся первые крики и сном.
Первой матери плачь по убитому сыну,
Только лето той боли в груди не унять,
Не забыть истекающей гновью планеты.
Как мне хочется мир по тревоге поднять,
Сохранить тех, кто пал,
не дожив до рассвета.
Сохранить тех, кто пал,
не дожив до рассвета.
Прожекторов мощных ударят ножи,
И чужой самолет над зенитами труснет.
Пусть проснутся солдаты,
займут рубежи,
И врагам на разимую
землю
не пустят.
Лето и юнь, все как прежде, горяч,
Обелисти хранят нашей славой дорогу,
Где он был,
как погиб,
безымянный трубач,
Что тогда протрубил
боевую тревогу.
Где он был,
как погиб,
безымянный трубач,
Что тогда протрубил боевую тревогу.